Ее окружало особое воспитание, и душа ее рано, очень рано ощутила желание не отдаляться от Бога мыслью ни на йоту. Через узкие врата незримого для людских глаз подвижничества Она вошла в простор открывающихся тайн. Ей была подарена сладость особого Материнства. Ей была подарена прижизненная неизвестность и пребывание в тени Божественного Сына. Ей была положена на плечи тяжесть материнского переживания о Нем и безмолвного следования за Ним. Ей было растерзано сердце всем тем кошмаром, который вложен в понятие Страстной недели. Она была несказанно обрадована вестью о том, что Сладчайшее ее Чадо живо! Ей ли не быть отмеченной особой долей в час встречи со смертным холодом?
При всей скромной незаметности Своей на страницах Евангелия, Она – Мария – во всем другая.
Вот цари и великие мира сего могут казаться многим чуть не небожителями или земными богами, хотя на самом деле они ведут жизнь обычного грешника. Они сплетничают, боятся, лгут, развратничают, клевещут. Они умирают в недоумении о будущем, и память о многих из них смывается так же быстро, как смывается с асфальта грязь напором воды из дворницкого шланга. Истинное же величие одето в простоту и неузнанность.
«Яко сотвори Мне величие Сильный, и свято имя Его», – пропела Мария, едва зачав Христа от Духа.
Сотворил Ей «величие Сильный» и в дни смерти Ее.
С одной стороны, во всем, как мы, Она умерла. Но, с другой стороны, во всем другая, Она не оставлена во гробе.
Сын взял Ее с Собой. Такова, видно, любовь Его, что царствовать над искупленными Он пожелал не иначе, как вместе с Той, Кто больше всех послужила тайне Искупления.
(79)