Может ли христианин иметь желания и мечты, идти к их исполнению, развиваться, стремиться к большему, достигать успеха и наслаждаться этим (благодаря Бога)? И самое главное, будет ли это вести его к главной цели— спасению? Для ответа на эти вопросы совсем необязательно выстраивать сложные богословские формулы. Достаточно лишь обратиться к истории Церкви и посмотреть, как обстояло дело со всеми этими вещами у святых, в спасении которых никто не сомневается.
Итак, начнем с развития.
Иоанн Златоуст обучался в школе крупнейшего позднеантичного ритора Ливания. Это обучение не было христианским: Ливаний исповедовал язычество и очень горевал о христианской вере своего лучшего ученика. Рассказывают, что перед смертью на вопрос, кому бы он мог поручить свою школу, Ливаний ответил: «Иоанну, если бы христиане не похитили его у меня». Закончив обучение, будущий Златоуст стал адвокатом в Антиохии.
Василий Великий получил прекрасное образование в Кесарии и Константинополе, а закончил его в Афинах, где обучался в знаменитой академии, основанной самим Платоном в 390-х годах до Рождества Христова. За шесть лет, проведенных в ее стенах, Василий добился прекрасных результатов в целом ряде дисциплин: риторике, грамматике, метрике, философии, астрономии, геометрии, арифметике. Он также изучал медицину, несмотря на то, что она не входила в общую образовательную программу. Его отец, будучи оратором и законоведом, видел в сыне продолжателя своего дела.
Также отличником в Афинской академии был и лучший друг Василия — Григорий Богослов. Академия была языческим учебным заведением. Тем не менее отвергая все преподаваемые там языческие мифы, будущие святители очень высоко ценили знания о мире и обществе, которые там получали. И лучшим ответом на вопрос, имеет ли христианин право развиваться и учиться, если это не ведет его к спасению, наверное, будут вот эти слова Григория Богослова: «Я думаю, что всякий, имеющий ум, признает ученость первым для нас благом. И не только эту благороднейшую и нашу ученость, которая, ставя ни во что изысканность и пышность в слове, имеет своим предметом одно спасение, но и ученость внешнюю, которой многие христиане, по невежеству, гнушаются как ненадежной, опасной и удаляющей от Бога».
Под словами «стремиться к большему и достигать успеха» обычно предполагается продвижение по карьерной лестнице. Здесь тоже принципиальным является вопрос, есть ли среди святых примеры успешной светской карьеры и мешали ли им высокие должности оставаться христианами.
В эпоху римских гонений Церковь просияла целым сонмом мучеников, сделавших блестящую карьеру в римской армии, уже будучи христианами. Среди них — тысяченачальник Георгий Победоносец, доблестный полководец Евстафий Плакида, проконсул Димитрий Солунский, военный правитель Гераклеи Феодор Стратилат и еще множество талантливых и отважных воинов-христиан, дослужившихся в языческой армии Рима до высоких постов и оставивших эти посты вместе с жизнью лишь после того, как военная и государственная служба стала в империи несовместимой с исповеданием веры в Иисуса Христа.
А преподобный Иоанн Дамаскин вообще родился и вырос в семье главного судьи и начальника городских построек Дамаска — столицы арабской Сирии. После смерти отца по приглашению халифа Иоанн Дамаскин стал его первым министром.
Понятно, что для всех этих святых образование и высокие должности не были важнее их веры и стремления жить по Евангелию. И все же, зная их житие, трудно утверждать, будто христианство запрещает людям развивать свои таланты, заниматься науками, продвигаться по государственной или военной службе и вообще достигать успеха на избранной профессиональной стезе.
Более того — даже то, что сегодня принято называть хобби, христианство не отнимает у человека. Полтора столетия назад наш соотечественник святитель Феофан (Говоров) принял на себя особый подвиг — ушел в затвор. Оборудовав себе помещение на втором этаже двухэтажного дома, он более двадцати лет не вступал в живое общение ни с одним человеком, посвятив свою жизнь молитве и переводам духовной литературы. Но кроме обширной библиотеки он также взял с собой в затвор… фисгармонию, токарный станок, несколько ящиков инструмента для столярного, слесарного и переплетного дела, набор красок, пигментов и всего необходимого для живописи и иконного письма. «Нельзя все духовным заниматься, — писал он, — надо какое-либо нехлопотливое рукоделие иметь. Только браться за него надо, когда душа утомлена, ни думать, ни Богу молиться не способна». В затворе святитель действительно занимался на досуге резьбой по дереву, писал картины и иконы, переплетал книги, музицировал на фисгармонии и даже учился играть на скрипке. А еще у него в келье были микроскоп, телескоп и фотоаппарат.
Александр Ткаченко
Источник
(18)