Постепенно, незаметно идет процесс обмирщения, который с каждым десятилетием накапливается у людей. Было немыслимо в Церкви в XVII веке прийти в храм, перекреститься и пройти вперед, целовать икону при всем честном народе, – люди все стоят, молятся, а человек идет, проходит, перекрестился, целует икону… Вот в позапрошлое воскресенье идет Таинство венчания, проходит женщина, не глядя, не обращая внимания на то, что здесь венчаются люди, идет и целует икону, лежащую на аналое по центру, как будто она – самая главная, и то, что в церкви происходит, ее совершенно не касается. Я не говорю о том, что нам надо возвращаться к старообрядческим обычаям, но это пример как надо в церкви молиться.

Старообрядцы даже крестятся все вместе, в одно и то же время в определенный момент службы. Поклоны кладут, как в Великом Посту, когда читается «Господи и Владыко живота…», тоже крестятся и кланяются вместе, одинаково. Никто никогда не пойдет целовать икону во время службы. Только до службы и только в самом конце службы. Они берегут тишину, спокойствие и способ молитвенного созерцания в церкви.

Что такое благословение и почему оно необходимо? Что значит слово «благословение», и какие бывают благословения? Люди подходят к батюшке: «Благословите, батюшка» и не говорят, на что благословить. И они традиционно и православно правильно так и делают, они просто получают благословение, видя перед собой священника. Это хорошая русская традиция, которой нет ни у греков, ни на Западе у европейских католических народов. Это очень хорошая традиция, и нужно ее поддерживать, – ничего тут страшного нет. Больше того, царь Алексей Михайлович, когда ехал на возке по Москве, увидев священника, останавливал возок, спускался и шел под благословение к этому батюшке, самому простому, незнаменитому, самому обычному батюшке. Царь, государь всея земли! Таково было благоговение древних.

Это очень хорошая традиция, и нужно ее продолжать. Но когда люди помазываются в церкви, и стоит батюшка и помазывает святым елеем, то потом, когда уже люди помазались, – я вот прохожу в церкви к выходу, чтобы выйти из храма, люди подходят под благословение. Зачем? Они только что помазались – получили такое благословение на своем челе. Зачем им нужно еще благословение? Дети подбегают, второй раз благословляются в один день – дети могут и не знать, что надо благословляться только один раз в день, как поздоровался, так и один раз благословился. А взрослым совершенно излишне – это только суета и толкотня. Один раз благословись, и достаточно.

Есть еще благословение, как у греков принято, – не просто благословлять, а благословлять «на что-то». «Батюшка, помолитесь, я иду в больницу, на этой неделе у меня операция». Вопрос важный? – Важный. Серьезный? – Очень серьезный. И батюшка, который сам недавно из больницы и понимает как это важно, благословляет с особенным чувством «на это». «Батюшка, благословите, мне надо квартиру купить или продать. Часто людей обманывают. Как быть? Надо продавать или нет? Батюшка, посоветуйте». Я говорю: «А я не знаю…» Старцы прозревали насквозь вперед и говорили в таком случае, помолившись (обязательно помолившись), подумав, потом говорят: «Ну, иди, всё будет хорошо». Это с т а р ц ы! А мы, батюшки, не прозреваем вперед, мы не видим далеко. Не смущайтесь и не пугайтесь. Мы, простые батюшки, старцами быть никак не обязаны, да и по грехам нашим быть-то не можем. И, видя веру человека, который хочет получить благословение, батюшка благословляет его на то, что человек выбрал. Батюшка не знает «хорошо это или нет». Благословляет и говорит: «Господи, пусть будет так, как Вы хотите, чтобы получилось, но имейте в виду, что да будет воля Божия. Если Бог не захочет так, как Вы просите, то Вы не смущайтесь». Наше дело – молиться, от батюшки дело – благословить, а получится или не получится – это дело Божие. «Батюшка, благословите это сделать», батюшка перекрестится, помолится и благословит, и если не получится, надо думать: «Господи, слава Тебе, не получилось». И батюшка не обижается ни в коем случае – он не имеет ведение в голове, чтобы так благословлять, з н а я. Только старцы так могут сделать.

Что дает еще благословение? Благословение еще очень важное действие производит в человеке, когда его благословляют. Он уже поступает не по с в о е в о л и ю, как ему захотелось, а по благословению с в я щ е н н о г о л и ц а. Вы это не знаете и в это не углубляетесь, но преподобные и святые отцы пишут, когда рассказывают о трудностях духовной жизни, что когда какое-либо дело сделано по благословению, даже самое простое, то к этому действию не может привязаться бес, сатана. Он не может на этом построить свою атаку на человека. Как говорят, когда человек идет на исповедь и говорит вслух о своих грехах священнику, то он о б е з о р у ж и в а е т диавола наполовину, даже если он сам ничего не сделал, чтобы избавиться от этих грехов. Наполовину снимается мощная осада и желание погубить человека со стороны бесовских сил. И когда благословение есть, то бывает разный эффект и непредсказуемый.

Подходит один человек и говорит (это у святителя Игнатия Брянчанинова описано): «Я молюсь, батюшка, я кладу тысячу поклонов в день, мне так хорошо, мне так мало, мне хочется две тысячи поклонов в день класть, благословите меня на это». А батюшка, рассказывает Игнатий Брянчанинов, говорит: «Как тысячу поклонов в день? Да вы что? Это невозможно. Ты хотя бы сто поклонов в день делай. Тысячу – это много». «Нет, нет, батюшка, я две запросто могу». – «Нет, ты меня послушай – сто поклонов и успокойся». Приходит человек через две недели и говорит: «Что со мной случилось, батюшка, я и сто поклонов сделать не могу». Тут ему батюшка и говорит: «Ты делал по своеволию, по своему желанию, а теперь, когда благословение получено, бес и не может помогать. Потому что такая помощь – верный путь к гордыне и самомнению, ведущий к превозношению и, в результате, к помрачению ума, а может, и к физической гибели человека».

Бес умеет привязаться и к доброму началу и к хорошему! Если делал тысячу поклонов, давай кланяйся две, если постишься хорошо – постись еще сильнее». Вот почему важно исполнять церковное послушание в посте и в молитве. А Пахомий Великий, которому Ангел являлся и говорил, как нужно подвизаться монахам, он дал такое небольшое правило, что опытные аскеты-монахи говорили: «Это программа для детского сада, я могу больше, сильнее», а ему Пахомий говорит: «Ангел сказал – выполняйте». То есть церковное правило остерегает вас от крайностей и в ту сторону и в другую и предостерегает от впадения в гордыню и бесовскую прелесть (имеется в виду «прельщение»), т.е. самообман, который может привести человека даже к сумасшествию, даже к потере разума. Даже великие люди не свободны от этого: великие художники, музыканты, поэты. И как тут важно иметь человека-критика, чтоб он духовно держал человека от возношения. Я очень люблю святителя Иоанна Златоуста, но я до сих пор не могу объяснить механизм, как он мог удержаться от самовозношения. Он же понимал, что он говорит т а к и е вещи, которые, пока Церковь будет жива, люди будут трепетать, вещать и передавать его такую силу благодатную на все времена. Как он от возношения уберегся? Каким образом? Не могу объяснить. Это просто чудо. Это большой хороший пример.

Так вот, благословение сразу предохраняет человека от самовольства и от всяких бед. Я однажды читал книгу старца Силуана, которого я очень люблю и почитаю. Как у Иоанна Златоуста написаны удивительные слова, что такое священник, так и у старца Силуана, хотя их разделяет очень большое количество времени. Там такие слова написаны, что человек, когда читает, приходит в некое состояние восторга и удивления. Какие, оказывается, даны благодатные с и л ы священнику и д а р ы, которыми иногда он даже не знает, как пользоваться. И мне в душу запала такая фраза, которая меня удивила, поразила и даже ввела меня в некоторый дух маловерия, – откровенно каюсь. Вот что написал старец Силуан: «Всегда надо помнить, что духовник (только у меня сместились понятия «духовник» и «благословение священника» – в принципе это тоже самое, но духовник – это гораздо серьезнее, важнее, чем просто священник. Священник просто благословит, а духовник много лет знает этого человека, о нем молится и его благословляет. Поэтому духовник ближе, чем просто священник) – всегда надо помнить, что духовник совершает свое служение в Духе Святом, и потому должно благоговеть перед ним. Верьте, братия, что если кому случится умирать при духовнике, и скажет умирающий духовнику: «Отче святый, благослови меня видеть Господа в Царстве Небесном», и скажет духовник: «Иди, чадо, и зри Господа», то будет ему по благословению духовника, потому что Дух Святой и на Небе и на земле тот же».

И я немножечко заколебался. Мой отец никогда не ставил себя высоко, торжественно, он говорил много вдохновенного о священническом служении, но такие вещи он, конечно, не говорил, как старец Силуан.

Но старец Силуан есть старец Силуан. И я засомневался: неужели такая власть есть у духовника? И я решил проверить. Ну, как я мог проверить? Я был тогда еще диаконом и сам еще не благословлял. Решил проверить у брата своего, даже у двух братьев. Мои младшие братья стали священниками гораздо раньше, чем старшие. И вот я, помню, приехал в свое село Маккавеево, гостил у мамы, и брат мой, отец Феодор, там находился, потом мне надо было ехать в Москву. В то время, это еще до перестройки, уехать в Москву было проблематично. Билетов просто не было на автобус, который ходил пять раз в день в Москву. И надо было ехать на попутной машине. Я решил испытать благословение священника – молодого, моего брата (он уже года два служил). Он меня проводил до Московского шоссе, до дороги, и там идут одна за другой машины, грузовые и легковые. Брат мне говорит: «Ты иди скорее на дорогу, потому что сейчас машины пройдут, и часа полтора их вообще, может, не будет». «Но ты же священник, ты меня сейчас благословишь, я и уеду, – я ему сказал. – Давай еще поговорим». Поговорили, машины проехали, больше не идут. И я ему говорю: «Вот я прочитал у старца Силуана такие слова о силе благословения духовника или даже самого простого священника. Благослови мне доехать до Москвы хорошо и благополучно, я хочу проверить, как действует благословение священника, только ты словами скажи: благословляется хорошо доехать до Москвы». Он сказал и благословил меня крестным знамением.

Я вышел на дорогу, держу табличку «На Москву». Подлетает на большой скорости черная пустая исполкомовская машина (в таких ездило только большое начальство). «А я вас до Рязани только смогу довезти». – «Хорошо, давайте до Рязани, я потом на электричке доеду». Я сел в машину, он нажал на газ и довез меня очень и очень быстро, около вокзала меня высадил, и, главное, денег больших не взял, а взял умеренно, меньше чем обычно. На вокзале я тут же купил билет на электричку до Москвы. И через 20 минут была электричка, я приехал в Москву на шесть или семь часов раньше, чем можно было приехать, – по благословению.

Звоню: «Брат, работает твое благословение». Вот такое было испытание моего маловерия. Значит, старец Силуан не ошибался, – до Царства Небесного тоже можно добраться.

Но требовался второй случай. Второй случай тоже с братом, с другим, произошел. Я приехал к нему в храм в Сушках (это под городом Спасском), там служил брат Серафим. И опять дорога, и опять надо было ехать в Рязань, а оттуда в мое село, в Сынтул. Я говорю брату: «Отец Серафим, благослови меня благополучно добраться до дома, до мамы, только словами скажи». Отец Серафим сказал: «Благословляется хорошо доехать до Сынтула, – и благословил меня. – Только ты иди сейчас, постой на дороге, я чуть позже к тебе приду, раньше чем через час ты не уедешь». Я вышел, – проезжал КАМАЗ и почему-то сразу остановился. Отец Серафим даже не успел выйти, как я тут же уехал. Дорога была хорошая, но десять минут назад до моего путешествия прошел дождик, не сильный, а небольшой дождик. А на дороге это очень опасно. Дорога смазалась. Пыль, грязь, лето, испарения. И большая грузовая машина едет, но едет очень медленно. Я на водителя смотрю: «Почему он так медленно едет?» Смотрю – справа от дороги один КАМАЗ валяется, слетевший, слева другой КАМАЗ валяется. Он говорит: «Поэтому я так медленно и еду». И так мы ехали, ехали и благополучно доехали до Рязани. Я водителя поблагодарил, денежку дал. Он меня довез так бережно, аккуратно. А дальше опять было мое маловерие. Я добрался до автовокзала в городе Рязани, автобус уже мотор завел, я побежал к автобусу, а он уже тронулся, а я за ним. Так вокруг вокзала за ним обежал, а он даже не подумал остановиться, поехал дальше. Я думаю: «Так, а благословение работает или не работает?» Вернулся к вокзалу, а там стоит другой автобус, народу мало, места свободные, он едет через десять минут. А что ж это я бегал вокруг вокзала? Это советское воспитание – «если сейчас не поймаешь, то не успеешь ничего».

Я спокойно сел в этот автобус, купил билет и, не спеша, доехал очень хорошо до своего дома. Значит, не суетись! Если есть благословение, всё будет нормально, бегать-то не надо вокруг вокзала. Вот такие два примера, они как-то меня поставили на место.

Я тогда преподавал в Духовной Академии, и на одну из лекций, когда приезжал, опаздываю уже, иду быстрым шагом к девяти часам утра, а там сидит дежурный при входе на территорию Академии, и он, этот дежурный, видя меня, говорит: «Батюшка, благословите мне попасть во Царствие Небесное». Хочет меня подловить. Я говорю: «Дорогой мой, а ты что, старца Силуана начитался, да?» «Да, батюшка, я думаю, что возьмете и благословите меня». Я говорю: «Не выйдет, дорогой, я же, во-первых, не твой духовник, а во-вторых, как ты легко хочешь попасть в Царствие Небесное, не получится. Ты уж давай старайся, трудись, а потом Бог тебе устроит, твой духовник тебя благословит. А я так запросто такого не сделаю, нет у меня такого дерзновения». Он смеется, и я смеюсь – мы оба читали одно и то же место из старца Силуана. Он захотел воспользоваться, а я проявил бдительность. Но это место действует не только лишь на меня, но и на других людей, которые удивляются м о г у щ е с т в у священнического благословения. Как это важно, как это серьезно!

Как нельзя идти в горы одному (это почти верная гибель), люди идут обязательно по несколько человек, и у них есть веревка, страховка, она тянется. Если один сорвется, другой его удержит, и третий удержит. Его вытащат и поставят обратно на место. Подстраховка альпинистская, чтобы не сорвался человек и не упал. Так и в жизни, и в духовной, и в церковной, требуется обязательно вот такая подстраховка и такая помощь.

Не путайте, ни в коем случае не путайте – не у п р а в л е н и е. Управление другим человеком, особенно тоталитарное управление – это признак не Божественного, не церковного. Мы, батюшки православные, не имеем никакого права насильственно заставлять человека делать то-то или то-то. Батюшка может только благословить, когда просят, может посоветовать, если спрашивают «как мне быть?», но заставлять… Никогда я в жизни не слышал, чтобы отец Иоанн Крестьянкин кого-то взял и сказал: «Вот юноша и девушка, вот венчайтесь и живите вместе».

Никогда такого не было. Это, может, в старину было в деревнях, когда отец и мать решали за молодых людей. Никогда свобода человеческая не бывает ограниченная. Что бывает в армии? Когда люди служат (я не думаю, чтобы это было правилом, видимо, это идет из глубоких древних времен), ищут людей, которые бы докладывали начальству, кто куда ходил, кто с кем говорил, что делал – доносить друг на друга. В некоторых семинариях (не во всех) это тоже было, в школах тоже такое бывало. Не знаю, как в училищах, в институтах. Но это противно человеческой природе и свободе личности человека! В нашем храме, я как настоятель не пользуюсь никакими слухами, никого не спрашиваю, и ни у кого не выискиваю, – ни в коем случае. Это тайна человеческой жизни, это свобода. А свобода не существует, если она чем-то ограничена, если нет возможности выбора. К батюшке можно подойти и сказать: «Батюшка, у меня душа болит, вот это, это, это… Что мне посоветуете?» Но чтобы о других рассказывать и о других доносить, – у нас в церкви не было и, Бог даст, никогда не будет! Это принципиальная установка и моего отца, и моего деда, и меня самого. Да любого нормального священника.

Проклят всяк творящий дело Божие с небрежением (Иер 48, 10). С н е б р е ж е н и е м! Эти слова никто не отменял. Не дай Бог, чтобы на вас это распространялось! Господи, спаси и сохрани нас от этого! Но надо же страшиться, надо думать об этом. Царь Давид, песнопевец, удивительнейший человек, поэт высшего класса, за всю историю человечества, может, один он такой и был. Он говорил: Я изволих приметатися в дому Божием, нежели жити мне в селении грешников (Пс 83, 10). «Я готов мусор подметать в доме Божием, только лишь мне не быть в селении грешников, с грешниками жить». Какой уровень, какая ревность о Боге и его храме! И вот когда видите, что лампада не горит над воротами, икона Святой Троицы при входе в главный храм из гульбища перекосилась – скажите об этом, обратитесь к сторожу или алтарнику, только не будьте равнодушными, как будто так и надо. Надо не терять благочестия и благоговения в Божественных делах! Ведь люди потихонечку привыкают, нет горения, ревности нет.

Лампада – это прибор, по которому сразу можно видеть, каково духовное состояние человека, у которого эта лампада висит перед иконой. У меня лампада дома висит большая. Знаете, почему? Я ленивый человек, я не могу наливать каждый раз, каждый день маленькую лампадку, я налью, чтобы на три дня хватило, большую лампаду. Огонь лампады бывает яркий, веселый, радостный, светящийся любовью к Богу и горящий весело, а не издыхая, едва-едва теплясь. Я понимаю, что если мы большое сделаем пламя в лампаде, то очень быстро масло сгорит. И вообще, негасимая лампада бывала только у очень обеспеченных людей: у купцов, у князей, а остальные лампаду зажигали только на молитву, а потом гасили ее. Из моего детства я хорошо помню, как лампады вспыхивали. У меня маленькая безрукавочка была такая хорошая-хорошая, а лампада вдруг сильно вспыхнула и масло стало гореть со всей поверхности, без фитиля. Наша нянька, Агрипина, этой безрукавочкой гасила лампаду, чтобы пожар во всем доме не разгорелся. И так ее всю опалила, до сих пор жалею, что я ее больше не мог надевать. Она гасила вспыхнувшую лампаду. Мне было тогда два года всего.

Прот. Сергий Правдолюбов
Источник

(391)